опытный 
Регистрация: 24.05.2003
Адрес: Эстония
Возраст: 42
Сообщений: 1,388
|
"Интеллект
«Всякий умный человек знает, что такое интеллект... Это то, чего нет у других!» Из этого шуточного высказывания становится ясно, что определений интеллекта, наверное, не меньше, чем людей, которые пытаются такие определения сформулировать.
Природа интеллекта
Очень долго существовало два мнения относительно интеллекта. Согласно первому из них, интеллект - черта сугубо наследственная: либо человек рождается умным, либо нет. В соответствии же со второй точкой зрения интеллект связан со скоростью восприятия или реагирования на внешние стимулы.
Еще в 1816 году немецкий астроном Бессель утверждал, что он может определить уровень интеллекта своих сотрудников по скорости их реакции на световую вспышку.
В 1884 году английский ученый Гальтон (родственник Дарвина) предъявлял серию тестов лицам, посещавшим Лондонскую выставку. Гальтон был убежден, что представители определенных семей биологически и интеллектуально выше других людей, а также, что женщины в этом отношении явно уступают мужчинам. На выставке Гальтон предлагал десяти тысячам людей подвергнуться различным измерениям (рост, окружность головы и др.) и испытаниям (разного рода тестам на зрительное различение и мышечную силу). К его большому удивлению, по этим данным выдающиеся деятели науки не отличались от простых смертных. Более того, ему пришлось констатировать, что у женщин многие показатели оказались лучше, чем у мужчин.
В 1885 году Дж. Кэттелл разработал с десяток более «психологичных» тестов, которые он назвал «ментальными». В этих тестах определялись быстрота рефлексов, время реакции, время восприятия определенных раздражителей, болевой порог при надавливании на кожу, число букв, запоминаемых после прослушивания буквенных рядов, и т. п. С помощью этих тестов Кэттелл определил параметры реакций на раздражители разной силы. Оказалось, например, что среднее время восприятия звука составляет около 0,1 секунды, а среднее время реакции на тот же звук - примерно 0,2 секунды. Особенно важным результатом явился тот факт, что если у большинства людей эти< показатели лишь ненамного отклоняются от среднего уровня, то у какой-то части испытуемых время реакции было значительно больше или меньше наиболее типичных величин.
Представления, сформировавшиеся в результате двух этих разнообразных исследований, легли в основу способов объективной оценки интеллекта. При этом была создана определенная концепция человеческого разума, продержавшаяся в течение многих лет.
В тестах, которые были разработаны позже, показателем эффективности служило время, затраченное испытуемым на решение предложенных задач. Главным измерительным прибором психологов стал хронометр: чем быстрее справлялся с заданием испытуемый, тем больше он набирал очков.
При этом по одну сторону от среднего уровня оказывались «отсталые», а по другую - «сверходаренные». И наконец, периодически всплывало представление о том, что интеллект должен быть наследственным свойством и составлять в основном прерогативу белой «расы». Это представление и до сих пор дискутируется на страницах солидных научных журналов.
Между тем ученые, разработавшие первые тесты на интеллект , рассматривали это свойство более широко. По их мнению, человек, обладающий интеллектом, - это тот, кто «правильно судит, понимает и размышляет» и кто благодаря своему «здравому смыслу» и «инициативности» может «приспосабливаться к обстоятельствам жизни».
Эту точку зрения разделял и Векслер ученый, создавший в 1939 году первую шкалу интеллекта для взрослых. Он считал, что «интеллект-это глобальная способность разумно действовать, рационально мыслить и хорошо справляться с жизненными обстоятельствами», т.е., короче говоря, «успешно меряться силами с окружающим миром».
Сегодня большинство психологов согласны именно с этим определением интеллекта, который рассматривается как способность индивидуума адаптироваться к окружающей среде.
Вызывает удивление, однако, что те же ученые, которые сформулировали такого рода концепцию, в предлагаемых ими тестах приняли за главный показатель интеллекта скорость выполнения определенных заданий. Подобный показатель, так же как и построение кривых распределения по интеллекту, плохо согласуется с широким понятием адаптации. Этот парадокс можно объяснить только упомянутыми уже историческими традициями и определенной системой школьного воспитания.
Что же касается самих тестов на интеллект, то они в значительной степени зависят от того, как каждый исследователь представляет себе это свойство личности. И хотя в настоящее время психологи пришли к согласию по поводу общего определения интеллекта, его компоненты и способы их оценки все еще вызывают споры.
Структура интеллекта
Является ли интеллект единым целым или он состоит из отдельных способностей, соответствующих специфическим потенциям? Нельзя ли определить интеллект как набор таких потенций, число и значение которых зависит от встающих перед индивидуумом задач? Не существуют ли различные типы интеллекта для задач разных уровней сложности?
В нашем веке были сформулированы различные теории, пытавшиеся ответить на эти вопросы.
Фактор G
В начале века Спирмен пришел к выводу, что он может, исходя из поведения индивидуума, выделить некий «генеральный» фактор интеллекта, который он назвал фактором G. Однако нельзя было не признать, что при решении арифметической задачи, ремонте двигателя или изучении иностранного языка мозг работает по-разному. Некоторые люди более способны к одним видам деятельности, чем к другим, хотя общий («генеральный») уровень интеллекта у них может быть сходным. Поэтому Спирмен наряду с фактором G ввел еще фактор S, служащий показателем специфических способностей.
Итак, с точки зрения Спирмена, каждый человек характеризуется определенным уровнем общего интеллекта, от которого зависит, как этот человек адаптируется к окружающей среде. Кроме того, у всех людей имеются в различной степени развитые специфические способности, проявляющиеся в решении конкретных задач такой адаптации.
Интеллект и первичные способности
Многие психологи поняли, что представление о едином интеллекте не вполне соответствует действительности и не отражает всего разнообразия задач, которые возникают при адаптации к окружающему миру. Каждый человек в повседневной жизни действует по-своему, и его интеллект при этом проявляется в его перцептивных, мнемических, языковых, счетных и иных способностях.
Тёрстоун с помощью статистических методов исследовал эти различные стороны общего интеллекта, которые он назвал первичными умственными потенциями. Он выделил семь таких потенций:
*счетную способность, т. е. способность оперировать числами и выполнять арифметические действия;
*вербальную (словесную) гибкость, т. е. легкость, с которой человек может объясняться, используя наиболее подходящие слова;
*вербальное восприятие, т. с. способность понимать устную и письменную речь;
*пространственную ориентацию, или способность представлять себе различные предметы и формы в пространстве;
*память;
*способность к рассуждению;
*быстроту восприятия сходств или различий между предметами или изображениями, а также их деталей.
По мнению Тёрстоуна, достаточно лишь разработать тесты на каждую из этих способностей, и можно будет вычертить профиль интеллектуального потенциала индивидуума. Оказалось, однако, что все эти способности отнюдь не столь независимы друг от друга, как полагал Тёрстоун, и что необходима еще большая детализация факторов интеллекта.
Некоторые психологи, например Гилфорд, выделили до 120 факторов интеллекта, исходя из того, для каких умственных операции они нужны, к каким результатам приводят эти операции и каково их содержание (как мы уже знаем, оно может быть образным, символическим, семантическим или поведенческим).
Специфика интеллектуальной активности в зависимости от выполняемой задачи. В отличие от всех упомянутых выше психологов Томсон не остановился на анализе способностей или факторов, благодаря которым могут решаться различные задачи. Он занялся изучением самих этих задач и всей совокупности факторов, которые нужны для их решения. Томсон отмечал, что для выполнения любого задания - будь то приготовление какого-то блюда, овладение музыкальным инструментом, ремонт автомобильного мотора или изучение раздела нашей книги - необходимо одновременное участие множества различных и, как правило, специфических факторов.
Кроме того, становление каждого из этих факторов индивидуально.
Оно зависит от накопленного багажа знаний и от особенностей мышления и действия, которые могут быть врожденными или приобретенными. Поэтому, как полагает Томсон, очень трудно или даже невозможно измерять и сравнивать между собой столь разнообразные и индивидуальные способности.
Уровни интеллекта
По мнению некоторых психологов, одни задачи требуют конкретного, а другие - абстрактного интеллекта.
Конкретный, или практический, интеллект помогает нам решать повседневные проблемы и ориентироваться в наших взаимоотношениях с различными предметами. В связи с этим Йенсен относит к первому уровню интеллекта так называемые ассоциативные способности, позволяющие использовать определенные навыки или знания и вообще информацию, хранящуюся в памяти. Что касается абстрактного интеллекта, то с его помощью мы оперируем словами и понятиями, и Йенсен относит его ко второму уровню интеллекта - уровню когнитивных способностей.
По мнению Йенсена, соотношение между этими двумя уровнями у каждого человека определяется наследственными факторами.
Оценка интеллекта
Тесты для оценки интеллекта появились еще в начале нынешнего века, когда французское правительство поручило Бине составить шкалу интеллектуальных способностей для школьников. В 1881 году было введено всеобщее обязательное обучение. Это быстро привело к тому, что в перегруженных классах оказались вместе и «одаренные», и явно «отсталые» дети, объединенные лишь по возрастному признаку. Задача Бине заключалась в том, чтобы более правильно распределить школьников по ступеням обучения в зависимости от их «интеллекта».
Требование, которое школа предъявляла (и, как мы уже знаем, предъявляет по сей день) к ученику, - это быстрое выполнение заданий, требующее мобилизации памяти, формирования понятий и решения проблем, имеющих порой лишь отдаленное отношение к повседневному опыту ребенка. Главной бедой преподавателей при этом стала медленная работа некоторых детей, из-за которых отставал весь класс. В связи с этим понадобились критерии для того, чтобы «медленных» детей направлять в более младшие классы, а. «средние» и «быстрые» ученики могли продвигаться с достаточной по принятым педагогическим критериям скоростью.
Именно исходя из такой концепции обучения и соответствующего ей типа интеллекта, Бине и создал свою шкалу, которая была опубликована им в 1905 году.
Понятие о коэффициенте интеллектуальности (IQ)
Разница, например, в 30 месяцев (2,5 года) между умственным и хронологическим возрастом для ребенка 5 лет и 12,5 лет - не одно и то же. В первом случае эта разница составляет половину хронологического возраста, а во втором - всего лишь 1/5.
В связи с этим немецкий психолог Штерн в 1912 году предложил математическое уравнение, позволяющее независимо от хронологического возраста ребенка «соотнести» его с «нормальными» детьми этого же возраста. В результате очень простых расчетов он получил некий показатель, отражающий связь между умственным и хронологическим возрастом; он назвал этот показатель коэффициентом интеллектуальности (IQ).
Концепция такого коэффициента основана на представлении о том, что нормальный ребенок-это такой ребенок, у которого умственный возраст соответствует хронологическому.
Другие тесты на интеллект
Тест Бине, усовершенствованный им совместно с Симоном, был вскоре адаптирован к условиям США Терменом и был назван в Америке тестом Стэнфорд-Бине. В те времена Америка готовилась к вступлению в первую мировую войну 1914-1918 годов, и поэтому возникла необходимость в тестах для отбора солдат. В связи с этим военные власти обратились к Йерксу с просьбой разработать такой тест. Так появились первые тесты для взрослых, предназначенные для массового обследования: «армейский тест альфа» для грамотных и «армейский тест бета» для неграмотных.
Первый из этих тестов был довольно похож на тесты, разработанные Бине для детей. Он состоял из различных вербальных заданий, одно из которых требовало практического суждения, второе - поиска синонимов, третье было информационным, а четвертое состояло в том, чтобы продолжить последовательность чисел. Во втором тесте (для неграмотных) оценивалось выполнение невербальных заданий, где требовалось, например, складывать кубики по данной модели, дополнять изображения, находить путь в нарисованных лабиринтах, строить геометрические фигуры и т. п. Из этого видно, что в зависимости от того, умел ли человек читать и писать, подходы к его интеллекту и соответственно к его количественной оценке были совершенно различными.
Идею объединения этих двух тестов с целью оценки обеих сторон интеллекта у одного и того же человека приписывают Векслеру. В 1939 году Векслер создал шкалу интеллекта для взрослых, а в 1949 году - шкалу интеллекта для детей. Тесты обеих этих шкал представляют собой набор вербальных и невербальных заданий, относительно сходных с армейскими тестами.
Однако эти задания в отличие от теста Стэнфорд-Бине были одинаковыми для всех возрастов. Основой для оценки служило число правильных ответов, которое давал испытуемый. Оно сравнивалось со средним числом для соответствующей возрастной группы, что позволяло достаточно просто перейти к IQ.
В настоящее время для оценки интеллекта чаще всего используют тест Стэнфорд-Бине и шкалы Векслера.
Каждый раз, однако, необходимо учитывать, какой тип интеллекта исследуется и насколько связаны между собой, с одной стороны, способы решения повседневных проблем (будь то по дому, на работе или при социальных взаимоотношениях), а с другой - нахождение аналогий. решений головоломок или геометрические построения, особенно тогда, когда эти задания должны быть выполнены за ограниченное время.
Только в 70-х годах реальная ценность тестов для общей оценки интеллекта была поставлена под сомнение, и специалисты в области школьной психологии начали постепенно от них отказываться. Сегодня все эти тесты используются в основном некоторыми исследователями, которые на основании результатов, полученных для разных популяций, пытаются показать наследственный характер интеллекта и утверждают, что социальное неравенство легко можно объяснить врожденной интеллектуальной неполноценностью определенных рас или низших классов. Подобные гипотезы, противоречащие приведенным выше фактам, обосновываются главным образом тем, что результаты тестирования дают колоколообразное распределение с отклонениями в обе стороны от средней и что точно по такому же закону распределяются любые показатели при больших выборках. По мнению сторонников таких гипотез, положение максимума интеллекта на кривой предопределено генетически.
В связи с этим встает вопрос: каково распределение интеллекта в человеческих популяциях и о чем можно судить по различиям между уровнями интеллекта у людей, располагающихся на разных участках кривой распределения?
Распределение уровня интеллекта
Распределение людей по результатам гестов на интеллект впервые изучил Термен. В 1937 году он собрал результаты тестирования 2904 детей в возрасте от 2 до 18 лет. Оказалось, что эти результаты дают более или менее равномерное «колоколообразное» распределение. Из статистики известно, что все индивидуальные показатели в пределах стандартного отклонения от средней составляют 68% общего числа показателей (34% в одну сторону и 34% в другую). Поэтому 1974 ребенка, «укладывающиеся» в 68% с баллами от 84(100— 16) до 116 (100 + 16), могут, по мнению Термена, считаться индивидуумами со средним интеллектом. Что касается остальной, менее многочисленной группы детей, результаты которых соответствовали крайним участкам распределения, то отклонения в меньшую сторону расценивались как сниженный интеллект или умственная отсталость, а отклонения в большую сторону - как повышенный уровень интеллекта.
Оказалось, однако, что разделение людей на «средних», «отсталых» и «сверходаренных» мало что говорит об их истинной социальной ценности. Кроме того, когда Термен и его сотрудники длительно прослеживали судьбу людей с повышенным IQ, был выявлен поразительный факт: ни один из них не стал ни Моцартом, ни Эйнштейном, ни Пикассо. Никто из этих людей не оставил сколько-нибудь заметного следа в истории своей страны. «Сверходаренные» испытуемые Термена стали честными гражданами, добились прекрасного социального положения, но ни один из них не стал гениальным творцом.
Что же помешало этим людям добиться каких-то исключительных успехов? Нет ли какого-то особого качества, необходимого для решения проблем, разработки теорий или создания шедевров искусства, - качества,мк5 которое невозможно свести к интеллекту в обычном смысле этого слова и измерить соответствующими тестами?"
Интеллект животных
Интеллект животных – высшая форма психической деятельности животных (обезьян и ряда других высших позвоночных), отличающаяся отражением не только предметных компонентов среды, но и их отношений и связей (ситуаций), а также нестереотипным решением сложных задач различными способами с переносом и использованием различных операций, усвоенных в результате предшествующего индивидуального опыта. Этот перенос осуществляется как по сходству предметов, так и по сходству отношений между ними. Возможность решения задачи предварительно подготавливается специальными действиями, которые сами по себе лишены непосредственной биологической значимости, - иногда в виде поиска или приготовления орудия. Интеллект животных практически неотделим от сложных навыков и основывается на интенсивном и разнообразном манипулировании и широком чувственным (зрительном) обобщении. Интеллект животных проявляется в процессах мышления, которые у животных всегда имеют конкретный чувственно-двигательный характер, является предметно отнесенным и выражается в практическом анализе и синтезе устанавливаемых связей между явлениями (и предметами), непосредственно воспринимаемыми в наглядно обозреваемой ситуации. Оно всецело ограничивается биологическими закономерностями, чем обусловливается его принципиально качественное отличие от мышления человека, неспособность даже человекообразных обезьян к абстрактному понятийному мышлению и пониманию коренных причинно-следственных связей.
(Психология. Словарь / Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. – М., 1990. – 494 с. )
"Не один автор ставил вопрос, почему у некоторых животных умственные способности развиты более, чем у других, тогда как такое развитие должно бы быть полезно для всех? Почему обезьяны не приобрели интеллектуальных способностей человека? Это можно приписать разным причинам, но так как все они предположительны и их относительная вероятность не может быть оценена, то бесполезно останавливаться на этом. Строго определенного ответа на последний вопрос нельзя ожидать, так как никто не может разрешить даже более простой вопрос: почему из двух рас дикарей одна достигла более высокой степени цивилизации, нежели другая, а это, очевидно, предполагает увеличение способностей мозга. "
"Излишне утверждать, что животные обладают отличной памятью на лица и местность. Павиан с мыса Доброй Надежды, как мне рассказывал сэр Эндрю Смит, с радостью узнал Эндрю после девятимесячного отсутствия. У меня был пес, который злобно относился ко всем незнакомцам, я специально решил проверить его память: после моего отсутствия сроком 5 лет и 2 дня я подошел к его будке и крикнул ему, как ранее. У него не было радости, но он ходил за мной и слушался меня, как будто мы расстались с ним полчаса назад. Старые ассоциации неожиданно вспыхнули в его сознании. Даже муравьи, что Хьюбер четко показал, узнают своих собратьев по коммуналке с которыми не виделись четыре месяца. Животные каким-то способом определяют интервалы времени между какими-то событиями. Воображение является одним из самых больших человеческих прерогатив. Благодаря этому качеству человек объединяет предыдущие фрагменты и идеи, независимо от воли, и так получаются прекрасные и необычные результаты. Как говорит поэт Жан Поль Рихтер: "Мечты непроизвольно помогают нам творить поэзию"."
Ни один великий ученый не разгадал этой тайты , а тут мы пытаемся спорить мужду собой ! :-))))))))
Эдвард Толмен, американский психолог, был «колючкой в теле современного ему бихевиоризма». Во многих отношениях его мышление опережало время. Можно сказать, что он был отцом современного когнитивного подхода к пониманию поведения животных. В отличие от представлений других когнитивных теоретиков своего времени, таких, как Джордж Романее (Romanes) или Вольфганг Кёлер (Kohler), представления Толмена не были менталистическими. Он считал поведение целенаправленным, но система его представлений не была антропоморфичной. Он был убежден, что животные ведут себя целенаправленно, но он никогда не считал, что у них имеется психический образ цели. Толмен признавал себя бихевиористом, но разрабатывал идею молярного, а не молекулярного бихевиоризма. С точки зрения молярного бихевиоризма, поведенческий акт как таковой имеет свои, присущие только ему характерные особенности, которые можно описать независимо от конкретных физиологических процессов, обеспечивающих данное поведение. Что касается молекулярного бихевиоризма, то он является редукционистским в том смысле, что стремится объяснить поведение через лежащие в его основе физиологические и физические явления. Основной работой Толмена была книга «Целенаправленное поведение животных и человека» (1932), однако позже он опубликовал много статей, в которых критиковал современные ему взгляды, опираясь на теоретические аргументы и экспериментальные данные, а также уточнял свои когнитивные представления.
Когнитивный подход Толмена (1932) к пониманию условного рефлекса Павлова имеет много общего с современным пониманием этого вопроса (Rescoria, 1978). Например, он считал, что животное научается, познавая подкрепляющий фактор, а не просто научается потому, что получает подкрепление. Он критиковал общепринятую теоретическую концепцию стимул - реакция и первым высказал мысль о том, что условный раздражитель - это сигнал, свидетельствующий о следовании за ним какого-то другого события. Толмен также был первым, кто выдвинул идею когнитивных карт. По его мнению, животное приобретает когниции, или знания обо всех деталях ситуации, которые организуются таким образом, чтобы их можно было использовать, когда они понадобятся. Полемизируя с господствовавшим в то время мнением о том, что животные «научаются посредством действий», Толмен показал в своих экспериментах, что животные могут получить информацию об общих характеристиках экспериментальной камеры или лабиринта, не осуществляя соответствующего поведения. Исследования Толмена привели к предположению, что во время научения животное приобретает когнитивную карту, указывающую, каким образом соответствующие причинные или пространственные характеристики внешнего мира связаны друг с другом.
Теоретические представления Толмена характеризовались трезвой логичностью и одновременно достаточной изощренностью. Они были подкреплены экспериментами, которые часто бросали вызов другим теориям и поэтому трудно с ними уживались. Критическим высказываниям о том, что теории Толмена «похоронят животное в размышлениях» (Guthrie, 1952), не дав ему возможности «предугадать» своего поведения, можно противопоставлять тезис о том, что, согласно молекулярному бихевиоризму, животное должно «погибнуть в деятельности».
"О поведении человека можно сказать, что оно намеренное в том случае, когда оно связано с каким-то представлением о цели, которая направляет поведение. Так, если у меня есть психическое представление о желаемом расположении книг на полке и если это психическое представление направляет мое поведение при расстановке книг, то можно сказать, что я ставлю их намеренно. Если же, однако, я ставлю книги на полку в случайном порядке или просто руководствуясь привычкой, то в этом случае процесс расстановки книг не может быть намеренным. Для того чтобы мое поведение было намеренным, совсем не обязательно, чтобы психическое представление о расположении книг было мною осознано. Хотя категории сознания и намеренности иногда бывают связанными, лучше разбирать их отдельно (Dennett, 1978).
Этологи уже давно выделяют у животных движения намерения, как показатели того, что именно животное собирается делать. И человек-наблюдатель, и другие особи данного вида могут предугадать будущее поведение животного по его движениям намерения, и, вероятно, неумно полагать, что животные не в состоянии прогнозировать ближайшие шаги в своем собственном поведении (Griffin, 1976). Однако более вероятно, что движения намерения - это просто начальные стадии комплексов поведения, которые остаются незавершенными либо потому, что животное находится в состоянии мотивационного конфликта, либо потому, что его внимание переключается на другие возможные виды поведения. Действительно, трудно представить себе, каким образом животное, обладающее сложным репертуаром активностей, могло бы избежать проявлений таких начальных фрагментов поведения. Хотя некоторые так называемые движения намерения и могли стать ритуализованными в процессе эволюции, это отнюдь не означает, что они являются намеренными в обычном смысле этого слова.
Другая форма поведения животных, которая производит впечатление намеренности, - это наблюдаемая у некоторых птиц отвлекающая демонстрация, демонстрация ложного повреждения организма. Если сидящую на яйцах птицу, например песочника (Ereunetes maurf), потревожит какой-либо наземный хищник, то она может покинуть гнездо и вести себя таким образом, будто она ранена, т. е. волочить якобы сломанное крыло, заманивая подальше от гнезда. Когда птица отведет хищника на безопасное расстояние от гнезда, она внезапно вновь возвращается к своему нормальному поведению и улетает прочь (Brown, 1963; Skutch, 1976). Большинство этологов склонны объяснить этот тип поведения в понятиях ритуализованной демонстрации, однако некоторые исследователи (например. Griffin, 1981) не исключают возможности того, что птицы намеренно ведут себя таким образом. Как отмечает Гриффин, наличие у животных психических состояний или намеренного поведения часто особенно рьяно отрицают в тех случаях, где имеется меньше всего доказательных данных. Трудность заключается в том, какие именно данные считать доказательными. С точки зрения Гриффина, такие данные, вероятнее всего, должны быть получены при исследовании коммуникации у животных, в частности у приматов. "
(Этот раздел очень четко дает представление о том , как действуют животные в различных ситуациях , и за счет чего они это делают.)
"Культурные аспекты поведения.
Эволюция представляет собой результат естественного отбора, и наследование приобретенных свойств обычно невозможно. Как бы хорошо ни было адаптировано отдельное животное к условиям своей среды обитания - путем научения или в результате физиологических адаптации, - эти приобретенные адаптации не могут быть переданы потомству с помощью генов. Именно эта точка зрения сейчас широко принята среди биологов. Однако, как мы уже знаем, информация может передаваться от родителей к потомству путем подражания и посредством импринтирования. Передачу информации от одного поколения к другому негенетическим путем называют культурной преемственностью.
Мы уже знаем , что благоприятные для научения чувствительные периоды у многих животных проявляются на раннем этапе их жизни. Именно во время этих периодов молодняк часто перенимает навыки от своих родителей. Так, например, белоголовая воробьиная овсянка запомнит песню своих родителей только в том случае, если услышит ее во время чувствительного периода своего развития между 10 и 50 сут жизни. Если во время этого периода отдельные птенцы были лишены возможности услышать песню своего вида, то в течение всей своей дальнейшей жизни они уже никогда не могли научиться специфической песне белоголовой воробьиной овсянки. Следует сказать, что птенцы этого вида овсянок никогда не научаются песням, которые бы существенно отличались от их собственной, тогда как другие птицы, например снегирь, способны научиться петь песни совершенно других видов. Так, воспитанный канарейкой снегирь заимствует ее песню. Тенденция копировать песню родителей приводит к возникновению региональных вариаций даже у тех видов, которые способны освоить только песни, напоминающие песни их вида. К примеру, у обитающих в районе Сан-Франциско популяций белоголовой воробьиной овсянки, которые были разделены всего лишь несколькими километрами, обнаружены различные диалекты (Marler, Tamura, 1964).
Диалекты животных представляют собой элементарную форму явления, называемого традицией. Птенцы белоголовых воробьиных овсянок обязательно слышат пёсенные диалекты, характерные для тех мест, где они родились, поскольку чувствительные периоды научения пению приходятся у них на тот период развития, когда они еще не способны покинуть гнездо. Еще одна форма традиционного поведения - это миграции по определенным маршрутам некоторых млекопитающих и птиц. Гуси, утки и лебеди совершают эти миграционные перелеты стаями, состоящими из взрослых и молодых птиц. Молодняк учится у взрослых лететь по маршруту, характерному для данной популяции, останавливаться в традиционных местах отдыха, использовать места размножения и зимовки (Schmidt-Koenig, 1979). Существует и много других примеров. Северные олени также проявляют верность традиционным маршрутам миграции и тем районам, где у них обычно рождаются оленята. Мигрирующие лососи появляются на свет в пресноводных ручьях, а затем уплывают в море. Молодые рыбы импринтируют запах воды родного ручья и возвращаются к нему, когда становятся взрослыми, чтобы нереститься в традиционном месте. Известно, что некоторые тропы олени и другие млекопитающие используют в течение столетий. В некоторых районах Великобритании и Германии, где дороги пересекают традиционные пути миграции жаб, служители заповедников во время брачного периода этих земноводных стоят на страже, чтобы предотвратить их гибель под колесами машин.
Простые формы традиционного поведения не требуют от животных каких-либо особых способностей к научению или особого их обучения. Это поведение проявляется как неизбежное следствие условий, в которых воспитываются молодые животные, и их стремление импринтировать все особенности местообитания, родителей и своих сверстников. Однако у некоторых животных поведение формируется на основе более сложного научения. Мы уже видели, что некоторые формы использования орудий у приматов могут распространяться по всей популяции - по-видимому, в результате подражательного научения.
Однако подражание не является необходимым признаком высокого интеллекта. Животные могут копировать друг друга в результате простого социального облегчения (facilitation) проявлений соответствующей активности. Многие животные, питаясь в группе, съедают больше, чем при питании в одиночку. Это было продемонстрировано в экспериментах на цыплятах, щенках, рыбах и опоссумах. Если цыпленку дают возможность наесться досыта, а затем подсаживают его к другим цыплятам, которые продолжают есть, то сытая птица тоже начнет есть. Замечено также, что домашние цыплята стремятся клевать, когда это делают другие цыплята, даже если поблизости нет никакой пищи. Цыплята стараются клевать любые мелкие объекты такого типа, которые клюет их мать. На воробьях и зябликах было продемонстрировано стремление животных поедать именно ту пищу, которую потребляют другие (Davis, 1973).
Социальное облегчение определенного поведения можно обнаружить и при избегании животными вредной пищи. Предпринятые в США попытки уничтожить большие стаи обыкновенных ворон с помощью ядовитых приманок не привели к успеху, поскольку большая часть птиц начинала избегать этих приманок после отравления нескольких птиц. Подобно этому реакция всего лишь одной крысы на новую пищу может быть достаточной, чтобы определить реакции других крыс группы. Если одна крыса ест данную пищу, то другие присоединяются к ней, но если она, обнюхав пищу, отвергает ее, то другие тоже от нее отказываются. Иногда первая крыса мочится на эту приманку и таким образом предупреждает других о том, что ее следует избегать. "
(Тоже по - моему довольно наглядное поведение животных. Не беру в пример шимпанзе , т.к. уже давно доказано , что у этих животных какя-то доля интеллекта присутствует.)
__________________
Анна
|