Теплые слова о самых преданных!

[nusen]

Нахлебавшись по самое горло чиновничьей грязи,
Возвращаюсь домой, открываю ночную калитку,
А навстречу несется мне старая толстая Сельма,
Поспешает своим неуклюжим тяжелым аллюром,
Мне вжимается в ноги, треугольную голову тянет –
Мол, погладь же, погладь… Да конечно, конечно, поглажу –
Мягкий лобик, и ушки-пенечки, овчинную шею,
И могучую спину, и теплое брюхо с сосками…
А она улыбается странной собачьей улыбкой –
Как две черные петельки делает по уголкам
Своей пасти большущей зубастой; и дергает лапой,
И в горячей любви признается на сотню ладов,
И вот я, лишь минуту назад не хотевшая жить,
Ощущаю – как луч через черные-черные тучи…
Отпираю я дверь, и визжащая резвая Донка,
Обмирая от счастья, танцует на тоненьких лапках,
Я ее на колени беру, и терплю ритуал
Язычка ее – всюду: на лбу, на носу, на щеках -
Ее ахов и охов счастливых: собаке ведь нужно немного…

И я думаю: если была бы на месте Пилата,
Мне б сказал Иисус: игемон, твоя жизнь скудна,
Разве можно: всю душу – в собаку… А я бы ответил:
Что же делать мне, Господи, больше ведь нет никого,
А потом бы прикинул – две тысячи лет на карнизе! –
И добавил: в ТАКУЮ собаку, наверное, можно…

[nusen]

Собачья жизнь, известно, не легка,
Когда при том бродячий, не домашний.
Подвалы, свалки, рваные бока
От лютой свары с пришлыми вчерашней.
А свар бывает по сто раз на дню...
Служебные, бойцовые, иные...
Когда внезапно пёсий тонкий нюх
Намеренья учувствует дурные.

Тогда решает всё короткий миг,
Ценою силы, хитрости и злости.
И в клочья рвёт надёжный, острый клык
Густую шерсть непрошенному гостю.

Давай! Попробуй! Меченый не раз,
Наш это мир! Мы тыкались носами
Во все помойки! Кто вам их отдаст?
И сук своих мы кроем только сами!

Мы в оба зрим! Мы держим слух востро!
Мы видим всех, и недруга и друга!
И коль имеешь хилое нутро,
Тогда тебе, приятель, будет туго!
Один закон - всегда гнать пришлых прочь.
Мы твёрдо помним древние заветы.
И лижет раны нам седая ночь
На пустырях заброшенных планеты.

Сверепый нрав, что дан от праотцов
Нам не даёт пропасть под небесами.
И Гончих псов мы видели в лицо,
Они с небес махали нам хвостами.

Шерсть обтесав об тысячи углов,
Мы знаем жизнь, но кто из нас ей нужен?
Коль так легко попась к судьбе, в отлов,
На корм червям или бомжам на ужин.

Собачья жизнь, известно, нелегка.
Собачья жизнь - авось, да или - или.
Да только выть порой на облака,
Что Гончих псов, как пологом укрыли!
Нас любит тьма, но мы хотим зари
Её лучи нам слаще Божьей манны.
И знают лишь слепые фонари,
Как наши морды нюхают туманы.

[nusen]

У собак глаза умней, чем у людей.
В них выражено всё, что высказать она не может.
И если ты, как к другу отнесёшься к ней,
Она тебе в любой момент поможет:

Поможет одиночество снести,
Поможет горе заглушить любое,
А если и придётся, то спасти,
Когда тебя беда "накроет"...

Нет друга этого верней у человека
По жизни нашей с незапамятного века...

[nusen]

Верней собаки нет у человека друга,
И слов пустых я не хочу сказать.
Взаимосвязь спасительного круга
Ей суждено от матери принять...
Быть с ней на равных, не кичиться,
Что ты - хозяин, а она - твой паж,
И никогда в сердцах не горячиться,
Под плетью, знай, не станет верным страж...
Ей слово с ласкою - куска дороже.
Бывает страшно ей порой,
Но страх она на злобу не помножит,
И будет знать, что ты - её герой,
И никого на свете нет дороже...

Оставить тело Амундсена в снегах пришлось,
Нести с собой у экспедиции нет силы...
Фрам не ушёл, он в этот холмик врос,
Как монумент, восставший из могилы.
Он там упал, где друг его лежал,
Где только ветер, и мороз, и льдины.
Он тихо выл, и телом всем дрожал,
Не глядя уходящим в спины...
Когда закрылись помутневшие глаза,
Когда для боли не нашлось в них места
И поползла последняя слеза,
Тут принял вместе их себе Господь небесный...

[nusen]

Прости меня, прости, мой славный Джек,
За то что я тебя, мой друг, оставил.
Не захотел играть в игру без правил,
Раб чести, Бог твой, - слабый человек.

Меня ты не оставил бы вовек -
Предать хозяев, не в собачьем нраве,
Собачье сердце в золотой оправе,
Пусть будет долгим твой собачий век!

В своей душе я от тебя унёс
Печальных глаз пронзительную прозимь:
"Зачем же ты меня, хозяин, бросил,
В чём провинился я, твой верный пёс?"

Прости, для объяснения нету слов...
Но верь - мы встретимся у Гончих Псов.

[nusen]

Однажды весной у собаки
Рыжий детёныш родился,
Он вырос забавным, пушистым
Лаял, рычал и резвился.

Его подарили знакомым,
Чтоб он их избавил от скуки,
Надели ошейник с замочком,
И надписью "В добрые руки".

Маленький рыжий комочек,
С доброй открытой душою,
Любил своих новых хозяев
Собачьей любовью большою.

Он для любимых хозяев
Освоил собачьи науки,
Сидел и лежал по команде,
Лизал с благодарностью руки.

Пёс до утра на крылечке,
Ночную прохладу вдыхая,
Нёс свою службу собачью,
Глаз до зари не смыкая.

А утром весёлый и бодрый
С хозяином шёл на рыбалку
И прыгал в холодную воду,
Чтоб принести ему палку.

Уставшей любимой хозяйке
Он тапочки к креслу носил,
И за любовь свою Рыжик
В замен ничего не просил.

Но счастье не долго продлилось,
Дачный сезон пролетел.
Хозяева вещи грузили,
А Рыжик сидел и смотрел.

Его почесали за ухом,
Оставив еду под кустом,
И пёсик запрыгал, залаял,
Виляя от счастья хвостом.

Вдруг резко захлопнулись дверцы,
И Рыжик в тоске и тревоге
Смотрел, как уносится быстро
Машина по пыльной дороге.

Весь день он сидел неподвижно,
Лишь ночью завыл от разлуки,
В слезинках луна отразилась
И в надписи "В добрые руки".

Он умер, не встретив рассвета,
Не прожил собачьего века.
Не вынесло сердце собачье
Предательства человека.

[nusen]

Огромные, как шар земной, глаза глядели на него с немым укором:
- Но почему ты правду не сказал, а до последнего берёшь измором?
Я, верный и услужливый барбос, не раз спасал тебя от заморочек,
Ты прячешь от меня свой красный нос, забыл насыпать корма (между прочим)...

Тебя сразила русская болезнь, проклятие советских поколений.
Не в состоянии на кровать залезть, ты в кровь натёр ослабшие колени.
Бьёшь чем попало, выгоняешь вон, грозишься сдать корейцу на котлеты.
Под нескончаемый стаканов звон поёшь заупокойные куплеты…

Доколе? Проспиртовано нутро, «мотор» ревёт натружено и гулко.
«Заказаны» поездки на метро… Напрасно ожидаю я прогулку…
Из обстановки – только старый шкаф, гнетут мозги нелепые лепнины…
Долг по квартплате, прошлогодний штраф за рваные соседские штанины.

Звонок в прихожей. Чую, быть беде! Нескладный гость в зашарпанной спецовке.
Пустые диалоги, о еде, ошейнике, прививках, подготовке…
Продали? ПрЕдали? Спасибо, друг! С собакой можно… Ну какие счеты…
О, сколько верных кобелей и сук обречено страдать из-за кого-то...

Я в первый раз возненавидел дом, холщовый коврик, поводок проклятый!
Родные запахи хватаю ртом… За что же так со мною, супостаты?!
Умел бы говорить… Ах, вашу мать!.. «Запикайте» эфир от матерщины,
Как тяжело на свете жить и знать, что предают любимые мужчины!..

[nusen]

Джек самый умный пёс на свете,
Он не кусает дураков,
К хорошим людям он приветлив,
Не создаёт себе богов.

Не обижается на грубость,
Не покупается на лесть,
Не ищет он любовь повсюду,
Когда по боком Жучка есть.

Мой Джек не верит в ипотеку,
Не пьёт, не курит он табак.
Джек самый умный пёс на свете,
И в людях тоже не дурак.

Он не играет в автоматы,
В подъезде не нагадит Джек,
Он на людей не лает матом,
Он - настоящий человек.

И друг он тоже настоящий,
В минуту горя не предаст,
Он денег из казны не тащит,
Мой Джек на подлость не горазд.

Не верит он статьям газетным,
Их даже не читает он,
И даже к планам президента
Мой Джек внимания лишён.

Пусть лаять он не перестанет,
На глупых кошек каждый день,
Давай скорей друзьями станем,
Дай, Джек, на счастье свой лапень.

Лишь погрусти ты этой вести,
Что мы устроены не так,
Что люди в верности и чести
Так не похожи на собак.

[nusen]

Огромный чёрный дог
по кличке Граф -
Четыре мощных лапы,
сабля - хвост,
Всегда печальный взгляд.
А басом "Афф!"
Так выдаст,
даже оторопь берёт.

Двенадцать дней до юбилея
не дожил.
Ну, почему собачий век
так мал?!
Доверчиво так лапки
положил
И думал, что спасают.
Жить устал.

Последний вздох твой
я взяла с собой.
Надеюсь, там, в том мире,
хорошо.
Не потеряйся. Жди!
Мы встретимся с тобой,
Собака,
с человеческой душой.

[nusen]

Скуля и морду опустив,
Брёл пёс по улице устало,
Как будто в жизни погостил
И жизнь за это злом пытала.
Ни дома нет и нет угла,
Отвез его хозяин в поле,
Где только снег и ночи мгла
Сдавили сердце пса до боли.
В угоду чьих-то вдруг каприз
Он потерял тепло и друга,
Так жизни получил сюрприз -
Скитанье и души разруху.
Теперь пёс бродит средь жилья,
В надежде обрести свой угол,
Но не найти среди былья
Тот дом, что разделял он с другом.
Как опостылела вдруг жизнь!
Хоть волком вой с утра до ночи!
Сказал: «На трассу и ложись,
Закроешь ты от боли очи».
И визг, и скрежет тормозов,
А кровь уже питает трассу.
В глазах туман и тихий зов:
«Очнись дружок! Зачем так, сразу?»
Он нежно руку ей лизнул,
Глаза закрыл от умиленья.
Пёс с рук тихонько соскользнул
И получил в ответ печенье.
Оставив раненого пса,
Она уже в других заботах,
Ведь черной жизни полоса
Досталась псу и жизни квота.
Скуля и морду опустив,
Брёл пёс по улице устало,
Брёл молча, из последних сил,
Туда где нет уже начала.

[nusen]

Бездетная супружеская пара.
Не дал им Бог детей , бывает так.
Хоть и жена- богиня, муж не старый,
Дом- чаша полная и прочен брак.

Чтоб одиночество хоть как-то скрасить,
Приобрели красивого щенка
Какой-то очень необычной масти
И чуть ли не носили на руках.

Тот подрастал и как-то незаметно
Сподобился большим и сильным стать.
Красавцем, что служеньем беззаветным
Сумел любовь хозяев оправдать.

Пять лет спустя послал им Бог ребенка
И жизнь их по другому потекла.
Собака, оказавшись чуть в сторонке
Никак смириться с этим не могла.

И вот однажды, теплым днем весенним,
Ребенка в доме, уложив в кровать,
Родители на лавочку уселись
И принялись погоду обсуждать

И вдруг, в оцепененьи наблюдают,
Как их собака, покидает дом –
Пасть окровавлена, глаза сверкают
И хвост, от счастья, вертится волчком.

Отец, в одно мгновение прикинул,
Что пес с его ребенком сотворил,
В дом забежал, схватил ружье в гостиной
И, тот час же, собаку застрелил.

Метнулся в детскую и обнаружил
У колыбели сына на полу ,
Лежащую в большой кровавой луже,
Без головы огромную змею…

[nusen]

Собаку видел дряхлую, больную,
Она из урны хлеб подобрала.
И взгляд её тоскливый и печальный,
Всё до сих пор преследует меня.

Откуда в этом взгляде столько чувства?
Боль за предательство, где раны глубоки.
В глазах её лишь отражалась мука,
Укор за всё, что видели они.

За что же её выгнали на старость,
Как зиму долгую больной ей пережить?
И стёрты зубы... корка не давалась...
Обоим нам вдруг расхотелось жить.

Взяв корку в пасть, она легла устало,
Подняла взгляд печальный на меня,
Как будто извиняться молча стала,
За то, что слишком долго прожила.

[nusen]

Мой преданный и верный пес
Меня, приветствуя игриво,
Уткнул в колени мокрый нос,
И подставляет свой загривок.
Я, потрепав его слегка,
Спешу в заботы окунуться,
Мы поиграем, а пока,
Позволь хотя бы мне разуться.
И пес восторженно несет
К моим ногам домашний тапок,
И с удовольствием дает
Пожать свою большую лапу.
Виляет радостно хвостом,
Все норовит лизнуть мне руки,
И наш оберегает дом
От слез, уныния и скуки.
Не знаю преданнее пса
Во всем огромном белом свете
И вижу по его глазам,
В каком я за него ответе.

[nusen]

Он умирал, в глаза мне глядя,
Мой старый, добрый, верный пес,
А я молилась о пощаде,
Своих не сдерживая слез.
В руках сжимала его лапу,
Гоня плохие мысли прочь,
Но слез моих соленых - капли,
Не в силах старости помочь.
Он умирал, в глаза мне глядя,
Мой старый, добрый, верный пес.
Я на прощанье лапу гладила,
Он не скрывал собачьих слез.

[nusen]

Серый снег плачет грязной слезою,
В сизых лужах луч солнца дрожит,
Под ощипанной мокрой сосною,
Тощий пес отрешенно лежит.

Без него нынче стая собачья
Громким лаем встречает весну,
И к тоскливому зимнему плачу
Он прибавил скупую слезу.

Плачет пес о потерянном рае,
О любимой, которой уж нет,
Не услышать знакомого лая,
Не пропеть свою песню в ответ.

Мне собачее выпало счастье
Понимать беспородную грусть,
Вой бездомный рвет сердце на части,
Тонет в море бунтующих чувств.

И как хочется мне признаться,
На колени, упав перед псом,
Что одной с ним мы веры, братцы,
И что плачем мы об одном.

Жизнь прошла и уже не вернется,
Для других будет ласковым май,
Только старой дворняге неймется,
Сердце гложет тупая печаль.

[nusen]

Человек один среди прохожих
Рыжего щеночка подобрал,
В день осенний,хмурый,непогожий,
И Хатико он его назвал.

Время шло,они друзьями стали,
Каждый раз хозяин уезжал,
Верный пес всегда был на вокзале,
Он встречал его и провожал.

Но хозяин не приехал как-то,
Пес все ждал его,смотря сквозь мрак,
Что вдали он умер от инфаркта,
Ты не объяснишь ему никак!

В жаркий летний зной и в непогоду
Пес стремглав бежал на тот вокзал,
Чередою мрачной мчались годы,
Но хозяин все не приезжал!

Вкус беды неведомой почуяв,
Пес почти не ел,почти не спал,
Очень часто дома не ночуя,
Он скулил,безмерно тосковал!

Время сжалось и остановилось,
Шрамом бед в душе оставив след,
Только чуда так и не случилось,
И с тех пор минуло девять лет!

Пес на том вокзале,как и прежде,
Старый и измученный совсем,
А в душе все теплится надежда,
И отнять ее нельзя никем!

И закрыв глаза и умирая,
Друга пес во сне увидел вновь,-
Вот он рядом! Вот они играют!
Как собачья предана любовь!

На вокзале, там, на том-же месте
Псу-герою памятник стоит!
Верный друг,отчаянный,сердечный,
Всех нас учит дружбой дорожить!

[nusen]

Ничто не бывает на свете случайным,
Ни ветер, ни снег, ни билетик трамвайный,
Ни эта собака, что найдена летом
Со сломанной лапою возле кювета.
Нас ветер очистит, а снег припорошит,
Билетик съедим, если будет хороший.
Собаку полечим, накормим, оставим,
Себя в её шкуре на время представим...
А имя дадим необычное - Гена,
И преданней друга не будет наверно.

[nusen]

Я в прошлой жизни был бродячим псом,
И сучий мир познавши в развороте,
Ещё щенком я знатен был в одном:
Слагать стихи о жизни подворотен.

Я, как и все, грыз кости и линял,
Судьбы обиды с голодом глотая,
Но всю дорогу что-то сочинял,
Не принимая сердцем принцип стаи.

В меня слюною брызгали во зле
И в морду мне неистово рычали,
А я творил и знал, что на земле
Собачьей круче не было печали.

Я не хотел от сытости глупеть,
Чтоб ослабев, попасть на чей-то вертел.
Мне так хотелось что-нибудь успеть
В бессмысленной собачьей круговерти!

Живя в среде, где правит культ костей
И этикет помоечной культуры,
Я раздражал ублюдков всех мастей
Своей дворовой искренней натурой.

Я не мечтал избавиться от блох
И вспомнить вкус домашней свежей булки.
Я счастлив был лишь тем, что я не сдох,
Проснувшись вновь в холодном переулке.

И думал я, влача свой жалкий век,
Чеша за ухом, плача и линяя:
Как хорошо, что я не человек
И не пишу того, что сочиняю!

[nusen]

Толпа людей всё мимо шла и шла,
А пёс сидел, понуро голову повесив.
Любовь хозяина давно к нему прошла,
Прогнал из дома пса, пинка, отвесив.

Бездомный и ненужный никому,
Тоскливо по дворам, помойкам он таскался.
В глаза он преданно заглядывал тому,
Кто пожалеть несчастного пытался.

Сердец он добрых так и не нашёл,
И душу больно, по-собачьи защемило.
Зачем на землю бессердечную пришёл,
Кому же солнце ярко так светило.

Он жалостливо смотрит на людей,
Но люди, словно зомби в шоковом угаре.
Лишь только новых получает пиндалей,
По-прежнему сидя на тротуаре.

[nusen]

Город стольный – не виделись долго,
тут я в прошлом считал гроши.
Бриллиантовым ярким осколком
посреди нищеты лежит.
Не хватает какой-то там справки,
или штампа на потном лбу,
на окошке написано – взятка,
я бы дал, да вот не могу.
Три недели удушливым летом
мне топтать калёный асфальт,
звёзды в небе другие тут светят,
бросить всё и рвануть назад!
Пса оставил – не мог я иначе,
присмотреть решились друзья,
он оглох и почти что незрячий,
улетел я конечно зря.
Мне бы рядом с ним быть в ту минуту,
когда он к созвездию Псов,
непонятным, тайным маршрутом,
убежит на собачий зов.
Он приснился мне этой же ночью,
представляете – жив, здоров.
Говорит, что соскучился очень,
и лизать мне руки готов.
Чертовщина, ведь так не бывает,
пса зарыли только вчера,
он как будто бы всё понимает,
хвост, поджав, бежит со двора.
Взял ружьё – пристрелить эту нечисть,
пёс идёт спокойно к ноге:
«Что хозяин, не рад нашей встрече?»
Ствол дрожит в ослабшей руке…
Жизнь – паскуда, асфальт ненавижу,
справки важные ни к чему,
на три шага я стал к звёздам ближе,
сколько сам ещё проживу…?