Жила-была одна собака,
не старая и не щенок,
не долматинец из Монако,
а так, - дворовый кобелек.
Точней, герой наш жил на свалке,
где был ему и дом, и стол.
Ни шатко жизнь текла, ни валко.
Но на судьбу слегка был зол:
еда не та, не та подруга.
И сквозняки со всех сторон.
Крепка с роднёй и вечна ругань.
С женой скандалы, только тронь.
То в рвань подстилка превратится,
то занедужится мадам,
то кислой попадется пицца,
то срок родиться всем щенкам.
Бывало время, пропадало
в сосках у суки молоко.
Ох, как побегать доставалось,
чтоб вырвать где-нибудь кусок.
Собою горд, шматок по-царски
он клал у сучьих белых лап.
В ответ упреки тоном барским:
«Потолще – у соседских баб».
Одна отрада - вместе с другом
повыть до утренних ворон.
Он день за днем, как круг за кругом,
влачил судьбу. И спал Харон.
Конечно, псу еще мечталось
о счастье в светлой конуре:
другая сучка, пищи валом,
в домашнем прудике форель.
Мечталось. Думалось, хотелось,
виталось выше облаков.
Вот самый умный он и смелый,
красиво гибнет за любовь,
отважный, сильный, сексуальный,
в цветущей мужеской поре.
Самцом, немыслимо брутальным,
пес засыпал лишь на заре.
( На самом деле, не в порядке
с печенкой, сердцем, головой.
У самки, лают все собаки,
завелся вроде бы другой).
Однажды мимо их помойки
случайно ехал черный джип.
Окно открылось, жестом ловким
пакетик бросил пассажир.
Рванул кобель, залаял громко:
на этом метре он - король.
В игре условностей, как зомби,
свою держать он должен роль.
Горда осанка, грозен профиль.
Искрят глаза, зубаст оскал.
Ретивый страж, как пьяный профи,
готов для храброго броска.
И пусть из дома разлетелись
щенки. Он будет защищать
случайность разовых постелей,
семейной лодки мертвой стать.
А разве кто-то посягает?
Вот глупый пес. Всего делов –
лишь мусор выбросить, плюгавый.
Не стоит оземь биться в кровь.
Нужна ль кому его помойка?
У каждого есть свой порог.
Кому-то дорог якорь койки.
Кому-то – ширь и даль дорог.
Как часто мы, как та собака,
храним, оберегая то,
что суть давно уже клоака
и закрывает горизонт.