Теплые слова о самых преданных!

[nusen]

Мне казалось - я бегу полем,
На не чующих травы лапах…
Я не помню никакой боли,
Смерть была - один большой запах.

Помню небо - древний Пёс многоликий,
Отряхнулся и пошёл, как по карте.
И не в правду ж я такой - дикий,
Чтоб смотреть, что там лежит на асфальте.

А потом запахло мёдом и мятой,
Я в траву влетел по самые уши
И решил, что в новой жизни, понятно,
Буду тем же, кем и был, только лучше.

Был щенком, и в сказки я верил,
А потом забыл, как все забываем;
Здесь всегда распахнуты двери,
Это место называется Раем.

Рай собачий, до последних окраин,
Благодать для тех, кто здесь поселился.
Но уж больно «убивался» хозяин -
Я чуть сразу же назад не родился.

Весь поникший от нахлынувшей скуки,
Брёл по Раю я в поисках дома
И уткнулся в чьи-то тёплые руки,
Руки пахли странно знакомо.

Не запомнилось лицо и окраска -
Прятал морду в вороте платья.
Был покой и тихая ласка,
А потом нас встретили братья.

Было солнце, ну, не без причины,
Золотым, как рыба на блюде,
И все были мы общие псины,
А у нас, конечно, общие люди.


Я со взрослыми псами небрежно
Выходил в круг, померяться силой,
И звучал во мне голос твой нежный,
«Ах, какой ты большой и красивый!»

Здесь тепло всегда, чисто, и сухо,
Не бывает ни дождей, ни метелей.
Раз порвал я, значит, Серому ухо -
Зажило, пожалеть не успели.

Серый крут, он погиб, видно, в драке.
Серой масти, аккурат мой братишка…
По ночам ему всё снятся собаки,
Он рычит на них во сне, но не слишком.

Мне же снится - я бегу полем,
Синеву его с небом сличаю.
Всем бы был в Раю я доволен,
Но ведь не могу... По тебе скучаю!

[nusen]

Я завтра, как всегда, проснусь в слезах,
Ночной покой рыданием нарушу...
С небес за мной следят твои глаза.
Зачем они прицелились мне в душу?

На чёрно-белом снимке - я и ты.
На чёрно-белом снимке - мы и лето.
И грустно-грустно смотрят с высоты
Твои глаза, которых больше нету...

Я завтра, как всегда, проснусь в слезах,
Ночной покой рыданием нарушу...
Со снимка на меня глядят глаза.
Зачем они прицелились мне в душу?

[nusen]

Мне говорят, что ты – сокровище, причем
Я в этом сомневаюсь и нередко,
Когда ты резво «скачешь» за мячом,
Забыв про благородных своих предков.

Твой интеллект давно не новость для меня,
Тобою ведь съедено немало умных книжек,
А непосредственности твоей же как огня
Все опасаются, узнав ее поближе.

С великосветским видом, как Звезда
Стоишь ты в ринге в экстерьерной стойке,
Но испаряются манеры без следа,
Когда восторженно ты роешься в помойке.

Твоим вокальным данным, видит Бог,
Могла бы позавидовать Земфира,
Когда на улицу несешься со всех ног
Ты с воплями голодного вампира.

Когда-то соблазнял меня зловредный бес,
«Собаку заведи» - пел в ухо Искуситель…
А я люблю тебя, мой добровольный крест,
Мой друг и сердца моего хранитель!

[nusen]

В далёком от нас Ливерпуле,
Где вечны туманы и мгла,
Крутого замеса бабуля
В поместье богатом жила.

Жила бы себе, не тужила,
Играла в крикет на лугу,
Да бабий свой глаз положила
Она на немого слугу.

А Герберт, хоть был недоучкой
И еле считал до семи,
Дружил с импозантною сучкой,
Которую звали Mими.

Не вышло б у нас разговору,
Тут не о чем слово держать,
Когда бы, в ту самую пору,
Мими не собрáлась рожать.

Старуха коварная, злая,
Горбатого стала лепить:
В канун детородного лая
Велела Мими утопить.

Му-мукнуть Mими не успела
И сделать иные дела,
Но главное сделала дело:
Уже под водой - родила!

Снимали цилиндры мужчины,
Волна уносила венок,
Когда выплывал из пучины
Слепой криволапый щенок.

Заткнут ли свободную глотку
Нам каверзы вредных бабуль? -
Он шваркнулся мордой об лодку
И тявкнул победно: "Буль-Буль!"

Джентльмены одёрнули фраки,
Гуднул пароходный гудок...
Вот так появились собаки
Английской породы
БульДог.

[nusen]

У попа была собака Дездемона,
Поп собаку до беспамятства любил.
Но однажды псинка съела макароны
И, рыдая, поп бедняжку задушил.

Взял другую, окрестил ее Джульеттой,
В носик чмокал, на руках ее носил.
Но Джульета съела бублик, и за это
Поп ее без колебаний отравил.

Третью пассию Офелией назвал он.
От собачки был он просто без ума!
Но Офелия сожрала ломоть сала
И тотчас же в реку бросилась сама.

А четвертую назвал он "Баскервилей"...
Спустя два дня попа похоронили.

[nusen]

Серый день. Цветы поникли –
Спят, прилипшие к окну.
Дождь со снегом. Капли-иглы
Прошивают тишину.

Дрогнут в сумраке бараки,
Мокнут улицы, а тут
В складках плюшевой собаки
Пыль, блаженство и уют.

Два тепла – одно дыханье,
И на всё вокруг плевать.
Нам взаимопониманья
С ней отнюдь не занимать.

Не обидим, не осудим –
Каждый верен и любим –
Вместе время перебудем,
Вместе зиму переспим.

На диване. Без вопросов.
Как на лодке. Мир и лад.
Чашка кофе, мочка носа,
Шерсть и шёлковый халат.

[nusen]

Прости меня, рыжая сучка,
Тринадцатый месяц подряд
Ребенка беру я на ручки,
А твой игнорирую взгляд…

Прости, дорогая собака,
С тобою в обнимку не сплю
И редко ласкаю, однако
Не меньше, чем Ляльку, люблю!

Вошла в мое сердце без стука,
Причислена к рангу божеств
Моя стаффордширская сука,
Моя ненаглядная Джесс!

Когда ты летишь мне на встречу,
Ты горы готова свернуть.
Улыбка и мощные плечи,
Широкая белая грудь.

В глазах, подведенных стрелою,
Сияет любовь горячо.
Профанам ты кажешься злою –
Пускай же дрожат, дурачьё!

Всем девочкам нужно щеночка,
Заботится, думать о ком,
А ты мою младшую дочку
Считаешь нелепым щенком.

Несёшься вылизывать попку,
Выносишь пинки и щипки,
Кусочек печеньица робко
Берешь у нее из руки.

Когда, охраняя коляску,
Идешь на прогулку пешком,
Мамаши косятся с опаской,
Старушки грозят батошком.

Умна ты, верна и сердечна,
Тебя я люблю и ценю!
Поверь мне, в ближайшую течку
И ты заведешь малышню.

Я верю в собачью удачу,
Изменятся люди, пойми,
И будут щенят стаффордячьих
Воспитывать вместе с детьми!

[nusen]

Небо - ах, ну до чего же чистое,
И река сверкает вдалеке.
Мы шагаем на собачью выставку -
Рекс, а сзади я на поводке.

Он лохматый, серо-буро-бежевый,
Я ж в вельвете, чуть не до бровей,
У него порода явно не прослежена,
Я же «благороднейших» кровей.

Все кругом красивые и трезвые,
Пиджаки отглажены на пять,
И людей здесь, как собак нерезаных,
А собак вообще не сосчитать.

Сенбернары - морды безразмерные,
Из медалей целый воротник,
Этакая тяжесть непомерная,
Хоть бы планки сделали для них.

Колли выступают рядом с Колями,
Восхищая плавностью манер.
Что-то там обдумывает шкодное
Ангельского вида фокстерьер.

У стола хозяев штук пятнадцать
И собак солидная толпа,
Доберман, ротвейлер, ризеншнауцер,
На собачью свадьбу будто бы попал.

Надо попытаться, вдруг что выгорит,
Вдруг мой Рекс возьмёт какой барьер,
Или у него, случайно, выигрышный
Экстерьер, а может, интерьер.

Тут к столу сердито подзывает нас
Деловитый завитой шатен:
"Ваша как порода называется?" -
"Этот самый... - говорю, - Гольфштейн".

У него глаза от злости белые,
Сразу видно, что антисемит.
"Я тебе такого штейна сделаю!
Брысь отсюда оба!" - говорит.

И пошли мы с горя в забегаловку,
Взяли "Жигулёвского" с треской.
Видно, даже в эту вот "брехаловку"
Без мохнатой лапы - ни ногой.

Мы домой вернёмся тихой Преснею,
Ласковый мой нежный, чудный зверь,
Тявкнем пару раз на клетке лестничной,
И хозяйка нам сама откроет дверь.

Угостит тебя котлетой жареной
И погладит нежно, а меня
Спросит, сдвинув брови угрожающе:
"А где ж тебя носило, кобеля?"

[nusen]

Мария Петровна, одна в целом мире,
Муж умер в войну, а детей не родили.
И горе, и радость, и боль своих дней .
Всё делит старушка с собачкой своей.

Собачку на ручки старушка берет,
Ей шёрстку расчешет, ей что-то споет.
Мария Петровна - в который уж раз -
Расскажет Тотошке всю жизнь без прикрас.

А он, оленёнок изящный и тонкий,
Сочувствие выразит голосом звонким.
Обрубок хвоста и локаторы-ушки .
Таков той-терьер, он - отрада старушки.

"Ну что за собака!?" - смеются соседи, -
"Такую не пустишь, увы, на медведя,
Отару овец не сумеет пасти
И от хулиганов хозяйку спасти!"

Но вот как-то в полдень, да, кажется, в среду,
На стол собирала Петровна к обеду.
Вдруг, сильный почувствовав в сердце укол,
Старушка со стоном упала на пол.

Сбежались соседи на плачущий лай,
"Закрыто?!" - кричали, - "Плечом выбивай!"
"Петровна одна, без собаки, не ходит,
А, стало быть, что-то не то происходит!"

Её хоронили. С утра моросило.
И вслед за старушкой пёс прыгнул в могилу.
Вздохнул он и замер, уже не дыша...
У малой собаки большая душа.

[nusen]

Преданность без слов...


http://smotri.com/video/view/?id=v1088203b88d

[nusen]

Еще острее одиночество
Мне сердце колет хладным жалом.
И в маленьком моем сообществе
Одной Душою меньше стало...
- Всего-то горя, - кто-то вымолвит, -
Не человек ушел - собака,
У смерти никого не вымолить,
И, право, стоит ли так плакать?
Но слезы катятся упрямые,
И боль пульсирует упруго,
Когда стою у края ямы я,
Где упокою тело Друга.
Моя Прекрасная Собака!
Ну как не плакать? Как не плакать?

[nusen]

Словечко емкое «Гулять!»
В себя включает много истин,
И мы вдвоем идем опять
Топтать ковры осенних листьев.

Смотреть и слушать, отмечать
Свой путь сквозь легкий лепет сада,
Шаги считать, стихи читать
И ощущать значенье «Рядом».

И радоваться тишине,
И удивляться разным встречным,
Друг друга громко звать: «Ко мне!»
И молча размышлять о вечном.

И знать, что помыслы чисты,
Что строй душевный одинаков...
Так, отрешась от суеты,
Идем гулять вдвоем с сoбакой.

[nusen]

Иногда происходят-таки чудеса:
Взяли с улицы в дом беспризорного пса.
Искупав, расчесали — и к морде седой
Пододвинули миску со вкусной едой.

Вполовину измерив свой жизненный круг,
Он постиг благодать человеческих рук.
И, впервые найдя по душе уголок,
На уютной лежанке свернулся в клубок...

Так оно и пошло. Стал он жить-поживать,
Стал по улице чинно с Хозяйкой гулять.
Поводок и ошейник — немалая честь:
«У меня теперь тоже Хозяева есть!

Я не тот, что вчера, — подзаборная голь.
Я себе Своего Человека завёл!»
И Хозяйка гордилась. Достигнута цель —
Только ей покорился могучий кобель...

А потом на прогулке, от дома вдали,
Трое наглых верзил к ней в лесу подошли.
Взъерепенился пёс, на себя непохож,
Он клыки показал им, и каждый — как нож!

«Кто тут смеет обидеть Хозяйку мою?
Подходите — померимся в честном бою!
Я пощаду давать не намерен врагу!
И Хозяйку, покуда живой, — сберегу!»

И исчезли верзилы в тумане лесном,
Весь кошмар оказался как будто бы сном,
Так узнала хозяйка отважного пса,
Что способен и пёс сотворить чудеса.

[nusen]

Зубов отточен ряд
И нехорош, мой взгляд:
Я — пёс! За тысячу шагов
Учует злых врагов
Мой нос.

Кого-то подстегнёт,
Кого-то отпугнёт
Мой вид.
Я схватки не ищу,
Но в жизни не спущу
Обид!

Щетина на хребте.
Сверкают в темноте
Клыки.
Я — зверь среди зверей.
Ну — у кого острей
Клинки?!.

...А ты со мной не схож.
Ты кроток, тонкокож,
Несмел.
Ты в драке не боец.
Ты вражеских сердец
Не ел!..

Ты только мудрых книг
Величие постиг.
Твой нрав
Опередил наш век.
Ты просто — человек.
Ты — прав!

Неблизок твой рассвет.
Покамест даже нет
Свечи!..
Но я, матёрый зверь,
Прошу уже теперь:
Учи...

[nusen]

Шла девчонка по лесу морозной зимой.
Из гостей возвращалась на лыжах домой.
И всего-то идти оставалось версту -
Да попался навстречу косматый шатун.

Отощалый, забывший о вкусе добыч,
Неожиданно встретил он лёгкую дичь...
Тут беги не беги – пропадёшь всё равно:
Разорвёт и сожрёт под корявой сосной.

Обомлела девчонка, закрыла глаза...
Оттого и не сразу приметила пса.
И откуда он там появился, тот пёс?
Может, вовсе с небес? Или из-за берёз?

Он мохнатой стрелой перепрыгнул сугроб!
Людоеда-медведя отбросил и сгрёб!
Под покровом лесным, у девчонкиных ног
По кровавой поляне катался клубок.

Две железные пасти роняли слюну:
Посильнее схватить!.. Побольнее рвануть!..
Эхо грозного рыка дробилось вдали.
Когти шкуру пороли и воздух секли,

Оставляя следы на древесной коре,
Только смерть прервала поединок зверей.
Потревоженный иней с ветвей облетал,
Морщил морду медвежью застывший оскал.

Невозможной победе всю душу отдав,
Чуть живой распластался в снегу волкодав...
И тогда-то, заслышав о помощи крик,
Появился из леса охотник-старик.

Оглядевшись, качнул он седой головой:
«Век живу, а подобное вижу впервой!
Ну и пёс! Это ж надо - свалил шатуна!
Да подобных сoбак на сто тысяч одна!

Но сумеет ли жить - вот чего не пойму...
Ты ли, внученька, будешь хозяйка ему?»
«Не видала его я до этого дня,
Но теперь нет дороже его для меня!

Я хочу чтоб для пса был счастливый исход,
Чтобы выжил» - вкричала она, бросаясь вперёд -
«Коль сумел заступиться - отныне он мой!
Помоги отнести его, старче, быстрее домой!»

[nusen]

В углу сидит в корзинке фокс -
Пятинедельный гномик.
На лбу пятно блестит, как кокс.
Корзинка - теплый домик.
С любой туфлей вступает в бокс
Отважный этот комик.

В корзинке маленький апаш
Зарыл свои игрушки:
Каблук, чернильный карандаш,
Кусок сухой ватрушки,
И, свесив лапки за шалаш,
Сидит, развесив ушки.

Понять не может он никак, -
Притих и кротко дышит:
Там у окна сидит чудак
И третий час все пишет
Старался фокс и так и сяк,
Но человек не слышит.

Рычал, визжал, плясал у ног
И теребил за брюки,
Унес перчатку за порог
И даже выл от скуки,
Но человек молчит, как дог,
К столу приклеив руки.

Как глупо палочкой водить
По беленькой тетрадке!
Во всю помчался б лучше в прыть
До кухонной площадки.
Над печкой солнечная нить,
Полы вокруг так гладки.

Блестит солидный, темный шкаф.
Сиди и жди. Ни звука.
На печке бронзовый жираф -
Таинственная штука.
Фокс взвизгнул с болью в сердце: «Тяф!»
Молчать - такая мука.

И вдруг серьезный господин
Вскочил, как на резинке,
Швырнул тетрадку на камин
И подошел к корзинке.
И фокс, куда девался сплин,
Вмиг оседлал ботинки.

Как дети оба на ковре,
За лапы рвут друг дружку.
Фокс лезет в яростной игре
На самую макушку.
На лай, как эхо, во дворе
Дог гулко рявкнул в пушку.

Лучи сползаются в пучки.
Стрекочет сердце глухо.
Щенок устал. Закрыл зрачки,
Лизнул партнера в ухо.
Застыли строгие очки,
Трамвай жужжит, как муха.

Щенок в корзинке так похож
На карлика-лощадку.
По тельцу пробегает дрожь,
Врозь лапки, нос - в лопатку.
И человек вздохнул: «Ну что ж»
И снова за тетрадку.

[nusen]

Они завалятся под вечер,
Меня возьмут, пойдут гулять.
Ну а пока их нет, я буду
Диванчик грызть – тоску сгонять!
Немножко погрызу газетку,
Немножко корм, попью воды…
Они заявятся под вечер,
Чтоб оценить мои труды.
Диванчик - просто загляденье…
Ажурно спинку выгрыз я,
Да и хозяева в восторге
«Достать» пытаются меня.
Но я - скромняга (это с детства),
Под ванну – юрк , и там сижу,
Я не боюсь, я из кокетства
К хозяевам не выхожу.
А выйдешь – налетят, облепят,
Начнут на пару целовать.
Вот и приходится таксенку
Всплеск радости переживать.
Когда восторженные крики
Идут на спад , я выхожу.
Эх, балую я вас, ребята.
Но завтра… больше нагрызу!!!

[nusen]

Ты видишь? Древняя легенда
Край бездны отмеряя шаг,
С вершин заснеженых Тибета
Нам подает далекий знак.

При сотвореньи мира небо
Лизнул обычным языком -
С тех пор обыкновенным не был:
Он стал синеязыким псом.

Тот зверь без имени - названья
Лежал у храмовых дверей,
В Монголии на поле брани
Бойцом он был возле людей.

А после, Будды верный сторож,
Охранник вцепененных тел,
Берег покой того, который
Дотронуться небес хотел.

У императоров в почете
Был его черно-синий зев.
На страже, в доме, на охоте -
Полу-собака, полу-лев.

С печальным взглядом мудрых глаз,
С роскошной, царственною гривой
Людей он удивлял не раз
Не только внешностью красивой.

В дни современной круговерти
Дыхание веков донес.
И служит нам до самой смерти.
Он - чау. Более чем пес.

[nusen]

Говорят, что собаки не могут
Разговаривать.… Наша - могла.
Правда, слов она знала немного,
Но хватало спросить про дела.

Как она улыбалась с порога,
Обижалась, порою, на нас.
А с детьми была важной и строгой,
Когда мы уходили на час.

Член семьи… По-другому не скажешь.
Близкий друг… Тот, кто знает, поймет.
Временами казалось, что даже
Мы как дочку любили ее.

Это было взаимное чувство,
И в ответ ты дарила тепло.
Никогда с тобой не было грустно!
Только время так быстро текло.

Сколько лет ты еще будешь с нами?
Всё мечтали, считали года….
Мы теряем друзей временами,
А собак мы теряем всегда.

… Возвратились из дальней поездки
- Что случилось?
- Серьезно больна…
Но, скуля как-то тихо, по-детски,
Нас у двери встречала она.

А в глазах – бесконечная жалость:
Мол, простите, такая беда…

Без движенья два дня дожидалась.
Дождалась.
И ушла навсегда…

[nusen]

Всю ночь мне снился спаниель
С большими черными ушами,
Он терся о мою постель,
И льнул ко мне пятнистой шалью.
Он снился, будто делал знак,
Какой не знаю, лгать не буду.
Но верь добрейшей из собак
Она не станет сниться к худу.