Коты, в отличие от нас,
Не знают предрассудков злобных:
Им начихать на свой окрас
И на окрас себе подобных.
Тем непонятней для котов,
Когда их чёрный брат по виду
До самых кончиков усов
Рассержен на свою планиду.
Не слыша сроду добрых слов,
Не есть привыкший двое суток,
Он зашипеть всегда готов
И сон его тревожно-чуток.
По сотне раз в теченье дня
Жизнь кажется бедняге адом.
И скоро вся его родня
Свыкается с таким раскладом:
Карающий кота закон
Не подвергается сомненью -
Преследуемый всеми, он
Виновен – по определенью!
…Своё людское естество
Не в силах приучить к потерям,
Всё чаще чувствую родство
С гонимым отовсюду зверем.
Я тоже слышу ругань, свист,
Знаком с пинками и плевками…
Нет, врать не буду я, что чист
Пред Богом, совестью и вами:
Не сосчитать моих грехов! –
И, верно, вразумленья ради
Меня бьют снизу, бьют с боков,
Бьют сверху, спереди и сзади,-
Мир на расправу скор и лют!
Но это правда лишь отчасти:
Других – раз в сорок меньше бьют!
Они иной, как видно, масти…
И я, как пресловутый кот,
Мечусь по жизни ошалело,
В любой спасительный проход
Худое втискивая тело;
Подвал меняю на чердак,
Глотаю пыль и паутину, -
Но всё не так, а если так –
То разве что наполовину:
Когда я сыт – ищу ночлег,
Когда я сплю – мне сводит брюхо,
Скрываюсь – выпадает снег,
От жажды мучусь – всюду сухо;
Едва из шерсти выгрыз блох –
Лишай изводит шкуру зудом.
И если я ещё не сдох –
То и в живых остался чудом!..
Но вот что хочется сказать:
Терпя всю жизнь такую таску,
Я разучаюсь узнавать
Доброжелательность и ласку.
В любом предложенном куске
Я вижу хитрую ловушку,
В протянутой ко мне руке –
Желанье превратить в игрушку.
Меня – погладить?!! Только тронь!
Готовьте запасную кожу!
Исполосую всю ладонь,
А повезёт – вцеплюсь и в рожу!
Перекосив от боли рот,
Припомнив мать, отца и сына,
Вы завопите: «Мерзкий кот!
Неблагодарная скотина!»
И что попало в руки взяв,
С нечеловеческою злостью
Вы святость человечьих прав
В мой мозг вобьёте вместе с костью –
Чтоб я, вступивший дерзко в бой,
Знал, чем бои с судьбой чреваты.
А то, что раньше было мной –
В помойный бак стряхнут с лопаты.
И чёрных мух девятый вал
Накроет радостно и пылко
Застывший яростный оскал,
Сырое месиво затылка