как принять смерть питомца?

[Дима_ruen]

Сегодня что-то вспомнилось, как совсем недавно возили Хана в лечебницу....

Кондиционер в клинике "сдох" ещё до того, как я привёл пса на процедуру. Было жарко и душно. В лечебнице пахло лекарствами и сухими кормами для животных. Собаку я уложил на невысокий белый металлический столик покрытый клеёнкой, а сам сел рядом на низком стульчике. В животик Хану вставили катеттер, к катеттеру подсоединили ёмкость с раствором и оставили нас с ним одних, отгородив ширмой. Я то делал записи в тетради, то гладил псу бок и уговаривал клеточки его почек возрождаться и обновляться, то шептал на ухо псу ласковые слова, говорил, что нужно выздоравливать, так как возить воду в канистрах с колонки на саночках зимой без Хана будет некому и т.д. Из уха пса пахло каким-то приятным мягким запахом. Хан тяжело дышал, изредка шевелил ухом, а когда я начинал шептать ему прямо в ухо, начинал улыбаться, - растягивал углы губ и приоткрывал глаза. Затем сливали жидкость из брюшка пёсика, опять закапывали и опять сливали. В общей сложности на столе Хан пролежал, а я просидел рядом пять с половиной часов. К самому концу процедуры пришла женщина-врач, вынула из живота Хана катеттер, прыснула на то место, где он был вставлен чем-то синим из балончика и стала спрашивать о том как ведёт себя пациент, я что-то отвечал; тут же ей позвонили, и, как я понял, звонивший повёл речь именно о Хане, так как врач стала внимательно взглядывать на пса и рассказывать в телефон о том как проходит процедура, что слизистые у него бледные и т.д. После разговора по телефону она сообщила мне, что другой доктор рекомендовал сделать назавтра перерыв в процедурах для пёсика и через день сделать переливание крови. Я кивал головой, поддакивал, что-то отвечал, а сам смотрел на пса, слушал как тяжело дышит лежащий на столе Хан, который изредка открывал глаза, недолго смотрел на меня и опять закрывал их. Что-то там ещё говорил врач, а я чувствовал, что у меня скопилось что-то уж слишком много влаги в глазах, и сейчас потекут слёзы.

Пока беседовали с врачом, я, параллельно разговору, вспоминал как два часа назад на другом столе, от которого я и пёс были отгорожены ширмой, лежала и тяжело дышала ещё одна собачка. Хозяйка собачки, положив питомицу на стол, заплакала и ушла. У стола остались только врач и парень пришедший с хозяйкой. Врач спросила: "Вы будете присутствовать?"

Парень ответил: "Да".

Затем нас с Ханом постарались прикрыть ширмой так, чтобы не был виден тот, второй столик, с маленькой собачкой на нём. Столик стал недосягаем для зрения и было слышно только частое дыхание животного.

Через минуту или две, тяжёлое дыхание собачке на невидимом для меня столике перестало быть слышным.

Поздно вечером нас со псом везли домой на машине. У него было очень мало сил и голову он не держал, а клал мне её на сгиб локтя правой руки, - я специально подставлял ему руку или плечо. Было очень душно, город затянуло дымным маревом, я гладил пса, пытался представить что он сейчас может думать и чувствовать, и у меня в голове звучали слова из песни Гребенщикова:
"Им легко, - а я иду ко дну! Я смотрю как истончается нить...."